В 1934 году, в рамках реконструкции Москвы, Советским Правительством было принято решение о сносе башни.
Слева старое фото Сухаревой башни. Видно, что она стоит посреди площади и конечно мешает созданию широкой магистрали, каковым стало Садовое кольцо.
Но какая красавица, да и памятник исторический. Неужели нельзя было как-нибудь сдвинуть будущую магистраль ?
Но тогдашние власти не очень заботились о всяких там старорежимных памятниках, да и в обществе было настроение - разрушить, забыть все осточертевшее старое и рвануть в светлое будущее.
Старую Москву мы забываем. Стареют люди, которые помнят, как шли трамваи по Тверской; дряхлеют очевидцы булыжника на Петровке. Кто помнит Сухаревку времен немецкой Москвы? Никто, почти никто.
Военная Москва (имеется ввиду 1-я мировая). Рижские трамвайные вагоны развозят раненых по гимназическим лазаретам. Сретенские ларьки торгуют английским бостоном, сварганенным в Киеве, в Одессе, в Марьиной роще. В Петровском театре миниатюр пляшут аргентинское танго. Громят немецкие магазины. Гремит стекло, падают на мостовые рояли и локомобили. Так освобождают погромщики российский капитализм от немецкого засилья. И освобожденные от станков и локомобилей проклятых гуннов Рябушинские и Путиловы водружают на витрины французские станки и английские дизели.
Кафе. Люди играют на биллиарде, ожидая дубликатов на бинты, на овес, ища компаньона на открытие промышленного заведения. Через месяц они богатеют. Становятся владельцами предприятий. Производят снаряды, кальсоны, булки, марлю, бюстгальтеры, повидло, платки, часовые стрелки.
Сухаревка! Она еще не прославлена, о ней еще мало слышно в стране. Будущее ее впереди. Подобно классическому молодому человеку, взирающему на Париж с высоты мансарды, башня глядит в безмолвии на Москву. Страна не знает ее. Деревянные палатки покрывают старинную заскорузлую площадь. Здесь торгуют шкафами и сбруей. Комодами. Овсом. Интенданты сбывают здесь ворованные сапоги. Офицеры, проигравшись, продают здесь через денщиков портупеи и полушубки.
Башня тиха. Годы безмолвия. Годы безвестности.
Но вот кончаются эти годы. Гражданская война, революция бьется с врагами. Мерзнет Москва, трещат водопроводные трубы. Пустынны улицы. Огненные плакаты революции, пламенные афиши, призывающие победить, расклеены на столбах. Газеты расклеены на стенах. Москва. Зима. Снег. Сугробы, бульвар. Человек, везущий санки. Папаха и телогрейка на человеке — московский человек великого 1920 года.
Тут начинается известность Сухаревки. Она становится знаменитой на всю страну. Эта кургузая площадь становится символом купли и продажи, аллегорией всего того коммерческого, стяжательского, враждебного, что находится внутри молодой республики. Сухаревка фигурирует в политических речах, о ценах ее знают в Ташкенте и во Владивостоке. Мешочники всей страны устремляются сюда. Первые шубы разбитого класса появляются здесь в продаже в 1918 году. Первые дворянские сюртуки, первые скунсы и шляпы буржуазии. Пирожные из картошки. Пшено и чечевица. Гитара, сервиз, бриллианты, сапоги, тахта, фата, портянка.
Революция разгоняла Сухаревку. Строги были улицы революционной столицы. Роты рабочих, отправляющихся на Урал, карты фронтов на Театральной площади, цитаты из Маркса, высеченные на домах. Мемориальная доска погибших за революцию, прикрепленная к стене Кремля на Красной площади.
Сухаревку разгоняли, но она возникала вновь в окрестных переулках. С утра волокли сюда картошку из Твери, подсолнух из Курска. С утра тащили сюда сервизы, вазы, штаны былые владельцы шахт и члены правлений банков. Сахарозаводчики торговали шкафами. Пивовары продавали простыни. Владельцы железных дорог играли на скрипках.
Прославилась Сухаревка. Канули годы безвестности. Мир узнал про Сухаревку, иностранные корреспонденты писали о ней.
Она превратилась в экономическую категорию, которой без расшифровки оперировали научные труды, — слишком ясен и знаком был ее смысл. Социальное ее значение обсуждалось на собраниях. Политическая и социальная ее сущность учитывалась великой революционной страной.
Барахолка на Сухаревой площади
Революция, окрепнув, наносит Сухаревке решительный удар. В 1928 году революция выбрасывает рынок с Сухаревской площади. Казалось, Сухаревка возникнет вновь в переулках, на соседних улицах, неистребимая и цепкая, как в былые годы.
Но нет. Изменилась экономика страны. То, что читалось всеми в статьях, то, что значилось в колонках цифр — суживание частного рынка, рост обобществленного сектора промышленности и торговли, — проступило в этом событии реально и ощутимо. Что такое Сухаревка 1928 года? Это уже только барахолка.
Сухаревка отброшена с площади вниз, к Садовой, в особо отгороженное место. Здесь она сгнивает понемногу. Все, что украдено за сутки, тащится сюда. Здесь играют в три листика. Здесь спаивали людей и снимали с них штаны, сапоги, кальсоны.
Город строит дома, город асфальтирует свои улицы. Революция чистит, моет, красит свою великую столицу.
И вот закрыт навсегда прославленный рынок. Сносится башня — последняя память о нем. Трещат петровские кирпичи, сыплется мусор, накопленный веками, десятки грузовиков возят останки башни.
Нет башни. Светофоры и электрические провода висят там, где она находилась. Аллея, одна из широчайших городских аллей, проложена там, где помещались Сухаревские лари.
Кончилась жизнь. Цифры, указывающие рост ширпотреба, рост кооперативной сети, цифры наших книг, знамен, плакатов, укажут нам причины этой смерти.
Новая площадь, созданная революцией, названа Колхозной. "Доска почета", отмечающая лучшие колхозы области, водружена на этой новой прекрасной площади.
Тысячи колхозников и рабочих Московской области собрались 8 ноября 1934 года на Колхозной площади, чтобы присутствовать при открытии "Доски почета".
С флагами и транспарантами, в праздничных одеждах стояли они перед широким каменным постаментом, на котором высится доска — гранитное поле, окаймленное тёмнокрасным мрамором. Доска почета колхозов Московской области — высечено на граните. Мраморные барельефы Ленина, Сталина и ордена Ленина. Над гранитом в рамке из неоновых ламп светится пятиконечная звезда.
— Эта доска, — сказал, открывая "Доску почета" на новой Колхозной площади, т. Каганович, — не обычная красная доска, на которую заносят в наших газетах тот или иной колхоз, предприятие, район. Эта доска, сооруженная из мрамора и гранита в центре пролетарской столицы, на месте бывшей спекулянтской Сухаревки, свидетельствует об укреплении колхозов, незыблемости колхозного строя.
И, коснувшись достижений Московской области по сельскому хозяйству в деле превращения области из потребляющей в производящую, в деле большевистского укрепления колхозов и в борьбе за зажиточную жизнь, любимый руководитель московских рабочих и колхозников призвал еще шире развернуть социалистическое соревнование между колхозами и внутри каждого колхоза и подробно остановился на роли города, промышленности, пролетариата в социалистической перестройке сельского хозяйства.
Доска колхозного почета
Много памятников знала Москва, но "Доска колхозного почета" открывает собой новую эру московских монументов. Это монумент, воздвигнутый крестьянам-колхозникам. Где в другой стране мог бы быть воздвигнут такой монумент? Это монумент, поставленный не только за заслуги в прошлом, но обращенный лицом к будущему, зовущий к новым работам, к новым трудам в борьбе за победу социализма.
Кто же удостоился чести первым поставить имя свое на "Доске почета"?
"Красная звезда", Рязанского района,
„Память Ильича", Кораблинского района,
"им. Сталина", Ефремовского района,
"им. Кагановича", Новодеревенского района,
"Страна советов", Шацкого райсна,
"Труженик", Бежецкого района, .
"Дружные ребята", Чернского района,
"им. Молотова", Калужского района,
"им. Калинина", Калининского района,
"Восход" .Сараевского района,
"Ударный труд", Старожиловского района,
"им. Крупской", Новоторжского района.
Ныне Колхозная площадь — одна из подлинных достопримечательностей новой Москвы. Широчайшая аллея, озаренная фонарями и прожекторами. Перпендикулярные скрещения трамвайных линий. Площадь эта, бывшая ранее средоточием трамвайных "пробок" и несчастных случаев, сейчас не знает заторов движения. В пять рядов могут итти по Колхозной аллее автомобили, трамваи, троллейбусы. Стремителен и прямолинеен бег этой аллеи... Мимо Гражданских улиц, мимо института Склифасовского, мимо новых домов.
Гранитная доска стоит посредине площади. Доска, озаренная неоновым светом, водруженная на пьедестал. Доска колхозной славы. Почетный пост рабоче-крестьянской милиции — у подножья доски. Гравий и клумбы. Площадь чиста и просторна... Сухаревки уже нет.
Об авторе.
Габрилович, Евгений Иосифович (1899—1993), русский советский писатель, драматург и сценарист. Герой Социалистического Труда (1979). Заслуженный деятель искусств РСФСР (1969). Лауреат Сталинской премии второй степени (1943) и двух Государственных премий СССР (1967, 1983).
В творческом содружестве с кинорежиссёром Юлием Райзманом им созданы фильмы «Машенька», «Урок жизни», «Коммунист», «Твой современник», «Странная женщина».
С кинорежиссёром Михаилом Роммом помимо фильма «Мечта», созданы фильмы «Человек № 217», «Убийство на улице Данте».
Среди других фильмов, созданных по сценариям Габриловича, фильмы: «Рассказы о Ленине», «Ленин в Польше» и «Ленин в Париже» (реж. Сергей Юткевич), «В огне брода нет» и «Начало» (реж. Глеб Панфилов) и др.
Лауреат отечественных и международных премий, Евгений Габрилович был теоретиком кино, занимался преподавательской деятельностью во ВГИКе.
Материал по теме: